19: 5–6. И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью,так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.
Под словом оставит здесь подразумевается не оставление родителей без попечения и внимания, но создание новой, отдельной от них семьи. Господь прямо осудил фарисеев, которые под лукавым предлогом заботы о храме нарушили заповедь Божию о почитании родителей и помощи им (Мк. 7: 11–13).
О значении слов будут два одною плотью замечательно пишет святитель Григорий Богослов: «Связанные узами супружества заменяют друг другу и ноги, и руки, и слух. Супружество и малосильного делает вдвое сильным. Общие заботы супругов облегчают для них скорби; и общие радости для них восхитительнее. Для единодушных супругов и богатство делается приятнее; а в бедности самое единодушие приятнее богатства… у них одно питие из домашнего источника, которого не вкушают посторонние… Составляя одну плоть, они имеют и одну душу» (Песнопения таинственные. Слово 43). Святитель Иоанн Златоуст христианскую семью называет «малой церковью» (Толкование на Послание к Ефесянам. Гл. 20). Он говорит, что муж и жена подобны рукам и глазам. Когда рукам больно, то плачут глаза. Когда глаза плачут – руки утирают слезы.
Отсюда можно понять и смысл предостережения: что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Распад семьи – это разрыв живого организма на части (отец, мать, дети). Поэтому издревле во всех народах брак рассматривался как дело священное и его разрыв осуждался.
Тем не менее всегда были и остаются обстоятельства, при которых Церковью развод разрешается (см. Мф. 5: 32).
19: 9. Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует.
Прелюбодеянием называется измена супружеской верности или расторжение брака и вступление в новый, за исключением указанных выше причин (см. Мф. 19: 5–6). Заключение брака с разведенными в соответствии с канонами Церкви не является прелюбодеянием (см. Мф. 5: 32.).
19: 12. и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного.
В данном случае речь идет не о физической операции, но о тех людях, которые ради достижения духовного совершенства (см. Мф. 19: 21) отказались от мирской жизни и, в частности, от брака.
Для христианина безбрачие совсем не предполагает необходимость принятия монашества, поскольку является лишь одним из внешних его обетов, но совсем не его сущностью. Само же, как сказал святитель Игнатий, «монашество есть не что иное, как обязательство с точностию исполнять евангельские заповеди, монашеская жизнь есть не что иное, как жизнь по евангельским заповедям, где бы она ни проводилась, среди ли многолюдства или в глубочайшей пустыне» (Приношение современному монашеству. Гл. 50). «Монах, – пишет святитель, – значит уединенный: кто не уединился в самом себе, тот еще не уединен, тот еще не монах, хотя бы и жил в уединеннейшем монастыре… Уединение человека в самом себе не может совершиться иначе, как при посредстве внимательной молитвы, преимущественно же при посредстве внимательной молитвы Иисусовой» (Аскетические опыты. Ч. 1. Гл. 26).
«Говорит святой Исихий Иерусалимский: „Отрекшийся от всего житейского, от жены, имения и тому подобного, соделал монахом лишь внешнего человека, а не внутреннего, который — ум. Тот — истинный монах, кто отрекся от пристрастных помыслов: удобно может он соделать монахом и внешнего человека, когда захочет“» (Там же).
Поэтому, предупреждает святитель: «Имеющим холодное и колеблющееся произволение строго воспрещено вступление в монашество» (Избранные письма. Письмо 524).
19: 14. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное.
Иногда эти слова неправильно понимают, как указание на необходимость крестить детей. Однако Господь прямо сказал, что эти некрещеные дети уже достойны Царства Небесного, и просил лишь не мешать им подойти к Нему для благословения.
Но повеление Господа не препятствовать детям не означает разрешать им вольно вести себя в храме. Они никоим образом не должны мешать молящимся. В противном случае их родители и сами дети, как исполнители воли бесов, подвергаются суду Божию.
19: 21. Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною.
Господу понравился юноша, который жил по заповедям закона Моисеева. Но этот закон, по слову апостола, никогда не мог сделать совершенными приходящих (Евр. 10: 1). Ветхозаветный закон хотя и открывал возможность праведной жизни, но не исцелял от страстей. Ибо есть два уровня духовной жизни. Один – достижение спасения, другой – духовного совершенства и уже на земле переживания благ Царства Божия, скрытого внутри человека (Лк. 17: 21).
Автор жития преподобного Сергия иеромонах Никон, повествуя о духовном восхождении преподобного, замечает: «Святые отцы строго различают в духовной жизни две степени, два состояния: крест деятельный и крест созерцательный. Первое состояние есть страдный, многоскорбный, узкий путь креста, время подвига, усилий и борьбы с самим собою — с ветхим человеком, и с врагами спасения — миром и дьяволом. Второе состояние есть упокоение сердца в Боге, глубокий мир души, Христовою благодатью победившей страсти и обретшей еще здесь, на земле, залог блаженства небесного»[35].
Первый уровень заключается в исполнении заповедей, в покаянии, в борьбе с похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской (1 Ин. 2: 16). Ибо «страсти, – как говорит святой Исаак Сирин, – служат преградою сокровенным добродетелям души» (Слова подвижнические. Слово 72). Правильное прохождение этого пути приводит христианина к познанию поврежденности человеческой природы, своей греховности и неспособности искоренить страсти без помощи Божией. Преподобный Петр Дамаскин при этом указывает, что первым признаком начинающегося здравия души является ви́дение грехов своих бесчисленных, как песок морской (Творения. Кн. 1. Слово 8), а не получение блаженных состояний. Как писал преподобный Симеон Новый Богослов: «строгое же соблюдение заповедей научает людей сознавать собственную немощь» (Главы богословские и практические. 13); см. выше Мф. 5: 3. На этом пути верующим приобретается главное в духовной жизни – смирение.
Второй уровень – духовное совершенство – невозможен без прохождения первого. Святой Исаак Сирин так говорит об этом: «Премудрый Господь благоволил, чтобы в поте снедали мы хлеб сей; и соделал сие не по злобе, но чтобы не было у нас несварения и мы не умерли. Ибо каждая добродетель есть матерь следующей добродетели. Поэтому если оставишь матерь, рождающую добродетели, и пойдешь искать дочерей прежде, нежели отыщешь матерь их, то оные добродетели оказываются для души ехиднами. Если не отринешь их от себя, то скоро умрешь» (Слова подвижнические. Слово 72). Таков закон последовательности в духовной жизни.
Незнание этого духовного закона и горделивая противоестественная попытка без исцеления от страстей достичь сразу высшего состояния – Божественной любви – приводит к самообману и впадению в бесовскую, по выражению святых отцов, прелесть. Святой Исаак напоминает таким мечтателям: «Нет способа возбудиться в душе Божественной любви… если она не препобедила страстей» (Там же. Слово 55).
Яркий пример такого самообольщения – католические «святые»: Анжелы, Екатерины Сиенские, Игнатии Лойолы, Терезы Великие и Малые, Франциски Ассизские и др. Но подобные аскеты есть и среди православных, утративших путь отцов.
19: 24. и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.
Возможно, что это образное выражение указывает на ушко иглы, чтобы показать трудность, даже неисполнимость какого-либо дела.Но некоторые высказывают предположение, что игольные уши – это специальный проход в стене города для людей, в который трудно пройти верблюду.
Преподобный Петр Дамаскин прекрасно объясняет смысл этих слов: «все то, что бывает сверх естественной потребности, делается препятствием для желающего спастись, то есть все, что не служит к спасению души или к жизни тела» (Добротолюбие. Т. 5. Книга 1. Гл. 35. О чтении по Богу).
Трудно спастись богатому; кто же этот богатый? По мысли отцов – любой, независимо от того, богат он или нищий, который смысл жизни видит в богатстве, кто жаждет его, кто отдает все силы на его приобретение. Как писал один американский автор: «Вы никогда не станете богатым, если не доведете страсть к деньгам до кипения».
Осуждается Христом и тот, кто тщеславится богатством, превозносится и роскошествует перед лицом неимущих, кто не помогает им, забыв заповедь блаженны милостивые, – и любой, кто, как сказал Господь, собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк. 12: 21). По духовному закону о взаимосвязи страстей такой человек легко сползает на путь серьезных нравственных падений и потери веры в Бога, если она и была. Такому трудно спастись.
19: 25. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись?
Ученики потому изумились, что, по убеждению иудеев, богатство является знаком праведности и благоволения Бога к человеку.
Насколько глубоко эта лукавая идея исказила сознание иудеев, свидетельствует следующий эпизод. Иудеи, услышав слова Христовы: Не можете служить Богу и мамоне, – смеялись над Ним (Лк. 16: 13–14).
19: 28. сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.
Двенадцать колен символически указывают здесь на полноту еврейского народа (см. Мф. 10: 1), который первым был призван Христом к покаянию. Однако лишь ничтожная его часть услышала этот голос Божий, ибо много званых, а мало избранных (Мф. 20: 16). Потому и сказал Господь, что двенадцать апостолов будут судить двенадцать колен Израилевых.
19: 29. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную.
Данное обетование Христово относится к тем верующим, которые, получив пять талантов (см. Мф. 25: 15), ради достижения духовного совершенства отрекутся от всего земного. История Церкви приводит многочисленные примеры подвижников, которые, ощутив Бога в своей душе, бросали все, только бы не потерять Его (ср. Мф. 13: 44–46).
Однако без знания святых отцов и опытного руководителя становиться на этот путь крайне опасно. Обычно это кончалось или тяжелыми нравственными падениями, или глубоким духовным повреждением (прелестью). Преподобный Петр Дамаскин предупреждал: «И других бесчисленно многих вижу падших, не только из неверовавших, но и многих из отцов, после многих подвигов» (Творения. Кн. 1. Необходимое изъяснение о первом познании…).
О значении сто крат, обещанных Христом, прекрасно говорят следующие слова преподобного Серафима Саровского: «Если бы сама эта келия наша была полна червей, и если бы черви эти ели плоть нашу во всю временную жизнь, то всяким желанием надобно бы на это согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его… Когда Дух Божий приходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостью, ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы ни прикоснулся Он»[36].
[35] Иеромонах Никон. Житие и подвиги преподобного Сергия Радонежского. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 191.
[36] О цели христианской жизни. Сергиев Посад, 1914. С. 17–21.