Святитель Иоанн Златоуст:
Тщательно подвизающиеся в добродетели, переселяясь от здешней жизни, поистине как бы отпускаются на свободу от страданий и уз. Перестань плакать о смерти и плачь о грехах своих, чтобы загладить их и войти в Жизнь Вечную.
(Христианин), ты воин и непрестанно стоишь в строю, а воин, который боится смерти, никогда не сделает ничего доблестного.
Станем трепетать не перед смертью, а перед грехом; не смерть родила грех, но грех произвёл смерть, смерть же стала исцелением греха.
Не смерть причиняет скорбь, а нечистая совесть. Поэтому перестань грешить – и смерть станет для тебя желанной.
Перестанем скорбеть о смерти, а примем на себя печаль раскаяния, позаботимся о добрых делах и о лучшей жизни. Будем думать о прахе и об умерших, чтобы помнить, что и мы смертны. При таком воспоминании нам трудно пренебрегать своим спасением. Пока есть время, пока еще возможно, будем лучше приносить плоды, или исправляться, если мы согрешили по неведению, чтобы нам, если день смерти застигнет нас нечаянно, не пришлось искать времени для покаяния, и уже не находить его, просить милости и возможности загладить грехи, но не получить желаемого.
Будь готов к тому, что Господь каждый день может потребовать твою душу. Не делай так, чтобы сегодня покаяться, а завтра забыть об этом, сегодня плакать, а завтра плясать, сегодня поститься, а завтра упиваться вином.
Пусть те, которые придут взять нашу душу, не найдут нас подобными веселящемуся богачу, пребывающими в ночи невоздержания, во тьме нечестия, во мраке любостяжания. Но пусть застанут нас в день поста, в день святости, в день братолюбия, в свете благочестия, в !утре веры, милостыни и молитвы. Пусть найдут нас сынами дня и приведут к Солнцу Правды не как воздвигающих житницы (Лк. 12, 18), но как щедро их опустошивших и обновивших себя постом и покаянием, благодатию Христа.
Всегда ожидай, но не бойся смерти, то и другое – истинные черты мудрости.
Есть, действительно есть возможность облегчить наказание усопшего грешника, если пожелаем. Так, если будем совершать за него частые молитвы, если будем подавать милостыню, то хотя бы он сам был и недостоин, Бог услышит нас. Если ради Павла Он спасал других и ради одних милует других, то не сделает ли того же самого и ради нас? Из собственного его имения, из твоего, из чьего хочешь окажи помощь, возлей на него елей или, по крайней мере, воду. Он не может представить собственных дел милосердия? Пусть они будут совершены за него. Таким образом, жена может ходатайствовать за мужа, сделав за него необходимое для его спасения. Чем в больших он виновен грехах, тем более необходима для него милостыня. И не поэтому только, но и потому, что теперь она уже не имеет той силы, но гораздо меньше, ибо совсем не всё равно, творит ли её кто-либо сам или другой за него. Итак, чем она меньше по силе, тем более мы должны увеличивать её по количеству.
Собери вдовиц… Скажи им имя покойного, пусть они творят за него молитвы и моления. Это преклонит на милость Бога, хотя не он сам, но другой за него совершит милостыню. Это сообразно с человеколюбием Божиим. Стоящие вокруг и плачущие вдовицы могут спасти если не от настоящей, то от будущей смерти. Многие получили пользу от милостыни, совершаемой за них другими, ибо если они и не совершенно помилованы, то, по крайней мере, получили некоторое утешение.
А если кто, ты скажешь, одинокий, чужой всем и никого у него нет?.. За то самое он и подвергается наказанию, что не имеет никого – ни столь близкого, ни столь добродетельного. Поэтому если мы сами не добродетельны, то должны стараться обрести добродетельных друзей, жену, сына, для того чтобы получить какую-нибудь пользу через них, хоть малую, но всё-таки пользу.
Великая честь быть помянутым в присутствии Господа, во время совершения Страшной Жертвы, неизреченных Таинств. Как перед лицом сидящего царя всякий может испрашивать, чего хочет; когда же он уйдёт со своего места, тогда что бы ты ни говорил, будешь говорить напрасно; так и здесь: пока предлежат Таинства, для всех величайшая честь – удостоиться поминовения. Ибо смотри: здесь возвещается то страшное Таинство, что Бог предал Себя в Жертву за вселенную. Вместе с этим тайнодействием благовременно воспоминаются и согрешившие. Подобно тому как в то время, когда празднуются победы царей, прославляются и те, которые участвовали в победе, и освобождаются те, которые в это время находятся в узах; а когда пройдёт это время, то не успевший получить уже не получит ничего; так и здесь: это – время победного торжества. Ибо «всякий раз, – говорит Апостол, – когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете» (1 Кор. 11, 26). Зная это, будем помнить, какие утешения мы можем доставить усопшим: вместо слёз, вместо рыданий, вместо надгробных памятников – милостыни, молитвы, приношения; будем совершать это в утешение им, дабы и им, и нам сподобиться обетованных благ.
Не случайно учителем мудрости вошла в нашу жизнь смерть, воспитывая ум, укрощая страсти души, утишая волны и водворяя тишину.
Когда ты слышишь: «смерть души», не подумай, что душа умирает подобно телу. Нет, она бессмертна. Смерть души есть грех и вечное мучение. Поэтому и Христос говорит: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10, 28).
Как многие из живых бывают мёртвыми, зарыв, как в могилу, свою душу в тело, так многие из скончавшихся живут, блистая правдой.
Смерть души – нечестие и беззаконная жизнь.
Есть смерть телесная, есть и духовная. Подвергнуться первой не страшно и не грешно, потому что это дело природы, а не доброй воли, следствие первого грехопадения… Другая же смерть – духовная, так как происходит от воли, подвергает ответственности и не имеет никакого извинения.
Если бы мы постоянно помышляли о геенне, то не скоро низринулись бы в неё. Для этого-то Бог и угрожает наказанием… Так как память о геенне может способствовать надлежащему исполнению великих дел, то Господь, как бы некое спасительное лекарство, посеял в наших душах грозную мысль о ней.
Преподобный Ефрем Сирин:
Велик страх в час смерти, когда душа с ужасом и скорбью разлучается с телом, потому что в этот час душе предстанут дела её, добрые и злые, сделанные ею днём и ночью. Ангелы поспешат исторгнуть её, а душа, видя свои дела, боится выйти из тела. Душа грешника со страхом разлучается с телом, с трепетом идёт предстоять бессмертному Судилищу. Принуждаемая же выйти из тела, глядя на дела свои, говорит со страхом: «Дайте мне хоть один час сроку…» Дела же её, собравшись вместе, отвечают душе: «Ты нас сделала, с тобой мы и пойдём к Богу».
Мучительность раскаяния грешника при смерти превышает даже страх смерти и разлучения.
Придёт день, братия, непременно придёт и не минует нас день, в который человек оставит всё и всех и пойдёт один, всеми оставленный, пристыженный, обнажённый, беспомощный, не имеющий заступника, неготовый, безответный, если только день этот застигнет его в нерадении: «в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает» (Мф. 24, 50), когда он веселится, собирает сокровища, роскошествует. Ибо внезапно придёт один час – и всему конец; небольшая горячка – и всё обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная, болезненная ночь – и человек пойдёт, как подсудимый, куда поведут взявше его… Это горькая и страшная чаша, но все выпьем её, а не иную. Велико и сокровенно таинство смерти, и никто не может объяснить его.
Власть царей преходит, и смерть в одну кучу слагает тела их и исчезают они, как будто бы и не было их. Она берёт судей, которые производили суды и умножили грехи свои. Она берёт себе властителей, злочестиво царствовавших на земле. Внезапно похищает богатых и корыстолюбцев, поражает грабителей и прахом наполняет уста их. У неё и мореход, который древом покорял себе волны; к себе увлекает она и мудреца, не познавшего истинной мудрости. Прекращается там мудрость и мудрых, и умных, наступает конец мудрости трудившихся над исчислением времени. Связаны члены у тех, которые мечтали, что миру нет конца.
Смерть, которая страшна всякому и ужасает смертных, богобоязненному представляется пиршеством.
Смерть – святым блаженство, праведным – радость, а грешникам – скорбь, нечестивым – отчаяние.
Никакая смерть так не страшна, как смерть нечестивого грешника. Нечестие его возжигает неугасимый пламень, отчаяние и безнадёжность. Избави нас, Господи, от такой смерти и помилуй по благости Твоей.
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Смерть – великое таинство. Она – рождение человека из земной, временной жизни в вечность.
И тело продолжает существовать, хотя видим, что оно разрушается и обращается в землю, из которой взято; оно продолжает существовать в самом тлении своём, оно продолжает существовать в тлении, как семя в земле.
Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его.
В собственном смысле разлучение души с телом не есть смерть, оно – только следствие смерти. Есть смерть несравненно более страшная!
Слово Божие открывает нам, что наши души после их разлучения с телами присоединяются – соответственно усвоенным ими в земной жизни добрым или злым качествам – к Ангелам света или к ангелам падшим.
Воздаяние как для праведников, так и для грешников весьма различно… Не только небесных обителей бесчисленное множество… но и ад имеет множество различных темниц и различного рода мучений.
Для истязания душ, проходящих воздушное пространство, установлены темными властями отдельные судилища и стражи… По слоям поднебесной, от земли до самого неба, стоят сторожевые полки падших духов. Каждое отделение заведует особенным видом греха и истязает в нем душу, когда душа достигнет этого отделения.
Учение о мытарствах есть учение Церкви. Несомненно, что святой апостол Павел говорит о них, когда возвещает, что христианам предлежит брань с поднебесными духами злобы (Еф. 6, 12). Это учение находим в древнейшем церковном предании и в церковных молитвословиях.
Великие угодники Божии, совершенно перешедшие от естества ветхого Адама в естество Нового Адама, Господа нашего Иисуса Христа, в этой изящной и святой новизне проходят честными душами своими воздушные бесовские мытарства с необыкновенной быстротой и великой славой. Их возносит на Небо Святой Дух…
Чтоб помнить смерть, надо вести жизнь сообразно заповедям Христовым. Заповеди Христовы очищают ум и сердце, умерщвляют их для мира, оживляют для Христа. Ум, отрешённый от земных пристрастий, начинает часто обращать взоры к своему таинственному переходу в вечность.
Если мы не способны желать смерти по холодности нашей к Христу и по любви к тлению, то по крайней мере будем употреблять воспоминание о смерти как горькое лекарство против нашей греховности, потому что смертная память… усвоившись душе, рассекает дружбу её с грехом, со всеми греховными наслаждениями.
Благодатной памяти смерти предшествуют собственные старания вспоминать о смерти. Принуждай себя часто вспоминать смерть… и начнёт приходить само собою, являться уму твоему воспоминание о смерти… Оно будет поражать смертоносными ударами все твои греховные начинания.
Живая Иисусова молитва неразлучна с живым воспоминанием о смерти; живое воспоминание о смерти сопряжено с живой молитвой ко Господу Иисусу, упразднившему смертию смерть.
Спасительно для нас, убийственно для греха воспоминание о смерти, рождённой грехом.
Состояние мнимого спокойствия святые отцы называют нечувствием, умерщвлением души, смертью ума прежде смерти тела.
Нечувствие тем страшно, что обладаемый им не понимает своего бедственного состояния: он обольщён и ослеплён самомнением и самодовольством.
Забывая о смерти телесной, мы умираем смертью душевной.
Горе мне, если дух при разлучении с телом окажется умерщвлённым вечной смертью.
Святитель Феофан (Затворник):
Страх смерти – спасительный страх; но <бывает>, спасительность сия уничтожается отсутствием упования спасения.
Хорошо, что любите память Божию… прилагайте к ней еще и страх благоговейный. Память смерти не подавляет и не угрюмость наводит, а только возбуждает сторожевую бдительность над собою.
Апостол писал: всячески — животом ли, или смертью — да прославляется в нас Бог. Этого и вам желаю. Кто в жизни славит Господа, того и смерть будет в славу Его.
Участь отшедших не считается решенною до всеобщего суда. Дотоле мы никого не можем считать осужденными окончательно; и на сем основании молимся, утверждаясь надеждою на безмерное милосердие Божие.
Святитель Иоанн Златоуст:
Не напрасны бывают приношения за усопших, не напрасны молитвы, не напрасны милостыни. Все это установил Дух Святой, чтобы мы приносили друг другу взаимную пользу, ибо видишь: тот получает пользу через тебя, а ты получаешь пользу ради него. Ты истратил имущество, чтобы сделать другому доброе дело, – и стал для него виновником спасения, а он для тебя стал виновником милости. Не сомневайся, что это принесет благой плод.