Самого выражения «Страшный Суд» нет в Священном Писании. Однако Церковь употребляет его как соответствующее событию кончины земного существования человека.
Что означает этот Суд? Не подумаем, что в течение всей человеческой истории Бог был любовью, а теперь наступило время только правды[1]. Ничего подобного! Святитель Иоанн Златоуст прекрасно сказал о справедливости Бога по отношению к человеку: «Если ты требуешь справедливости [Бога], то по закону правды нам следовало бы ещё в начале тотчас погибнуть»[2].
Неразумно представлять Бога на этом Суде как греческую богиню правосудия Фемиду с завязанными глазами. Страшным Судом этот последний акт в истории человечества, открывающий начало его вечной жизни, называется потому, что здесь, при последней трубе (1 Кор. 15, 52), каждой личностью будет принято окончательное решение – быть ей с Богом или навсегда уйти от Него и остаться вне Царства.
Вовсеобщем воскресении душа не просто вновь соединится с биологически оживлённым телом, но произойдёт полное восстановление духовно-телесной природы человека в первозданном состоянии всех её свойств: и ума, и чувств, и воли. И таким образом личности возвращается, уже с багажом её земного и посмертного опыта, неотъемлемое свойство образа Божия – свобода волеизъявления.
Здесь, перед Самим Христом, воскресший человек произнесёт Ему своё последнее «да» или «нет», которые будут выражением уже не сиюминутного всплеска эмоций, но своего рода окончательным подведением итогов не только своего земного, но и посмертного духовного опыта, итогом познания себя как существа не самобытного, но сотворённого Богом и могущего жить только в Нём. Так завершится процесс самоопределения каждого человека.
Ибо Бог, по догматическому учению Православной Церкви, остаётся всегда неизменным, и на этом Суде Он не утратит любви и не начнёт судить деяния человеческие «по всей справедливости». Он и на Страшном Суде сохранит свободу человека, а не насильно, против воли, низвергнет грешников в ад, а праведных введёт в рай. Нет, сам воскресший человек свободно, в полном соответствии со своим духовным состоянием примет окончательное решение о своей вечной участи.
Вот по какой причине этот Суд страшен, а не потому, что на нём человек будет уже просто безвольным объектом в руках так называемого правосудия Божия.
И если даже найдутся такие, ожесточение которых будет не в силах вынести смирения любви Божией, то и их свободы не нарушит Бог. Двери избранного ими ада могут быть заперты только изнутри самими его обитателями. Ибо ад, по мысли преподобного Макария Египетского, лежит в глубине сердца человеческого[3].
Мысль о том, что причиной пребывания самого дьявола и грешников в аду является их свободное «не хочу Бога», а не безусловный вердикт Бога, высказывали целый ряд Отцов: Климент Александрийский (III в.), Иоанн Златоуст, Василий Великий (IV в.), Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Исаак Сирин, Николай Кава́сила (XIV в.) и другие.
Напомним ещё раз слова преподобного Иоанна Дамаскина: «Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем даёт блага – ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость; каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим»[4].
На Последнем Суде перед каждым человеком во всей силе и очевидности откроется и всё нравственное величие крестного подвига Иисуса Христа, Его потрясающее смирение ради нашего спасения – откроется Его невыразимая любовь. Как писал современный афонский старец архимандрит Ефрем (Мораитис): «Христос во время Своего Второго Пришествия покажет нам страдания Своей плоти как доказательство любви к нам»[5].
И трудно предположить, чтобы такая любовь не тронула, точнее, не потрясла сердец воскресших людей. Посмотрите, какое сильное впечатление, несмотря на недостатки, произвёл фильм «Страсти Христовы» М. Гибсона. А здесь перед лицом каждого откроется сама реальность Крестных страданий, вся сила любви Воскресшего. Без сомнения, это в огромной, если не в окончательной степени определит выбор воскресших людей. Такой выбор, безусловно, определён как опытом земной жизни, которая была наполнена пустотой, страстями, грехами, так и печальным опытом мытарств, показавших реальную «сладость» страстей – мнимый рай жизни без Бога. Потому, как мы помним, святой Исаак Сирин и писал, что Царство Божие и геенна задуманы Богом по Его вечной благости, они – не возмездие, но следствие любви Божией. Святитель Феофан Затворник пишет так: «Господь и на Страшном Суде будет не то взыскивать, как бы осудить, а как бы оправдать всех. И оправдает всякого, лишь бы хоть малая возможность была»[6].
[1] Само учение о любви и правде в Боге как каких-то двух разных свойствах является чисто схоластическим и искажающим образ Бога. Ибо из такого учения следует, что когда Бог поступает по любви, то, следовательно, не по правде; а когда по правде, то не по любви. В действительности же у Бога всегда праведная, то есть правильная, истинная(в отличие от нашей эгоистичной) любовь, приносящая человеку пользу и только пользу.
[2] Иоанн Златоуст, свт. Творения. Т. X. Ч. 1. Беседы на 1-е послание к Коринфянам. Беседа № 9. – СПб., 1904. С. 84.
[3] Макарий Египетский, прп. Духовные беседы, послание и слова. Слово 7. Гл. 1. Репр. изд. 1904 г. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. С. 442.
[4] Иоанн Дамаскин, прп. Творения. – М., 1997. С. 66.
[5] Ефрем Святогорец, архим. Отеческие советы. – Саратов, 2006. С. 44.
[6] Феофан Затворник, еп. Собрание писем. Вып. 3. Письмо № 392. – М.: Афонский Русский Пантелеимонов монастырь, 1898. С. 38.